– Птаха, – повысил голос Призрак.
– Да, папка, – тут же показалась голенькая девчушка.
– Что там? – кивнул он наружу.
– Нормально. У нас чисто, у Палака и Латиши уже тоже чисто. Убитых нет. У нас я имею в виду, – и дождавшись кивка Призрака, скрылась.
– Я так понял, вы меня знаете, – сказал князь, когда увидел, как быстро бледнеют лица застывших за столами мужчин. – Я рад этому, – и улыбнулся, демонстрируя белоснежные клыки.
Уже к вечеру два корабля пристали к небольшому пирсу у озерных ворот Оплота. С рассветом, правда, возникли небольшие проблемы с дальнейшим переходом кораблей к крепости. Но их удалось довольно быстро решить.
Проснувшиеся в трюмах наемники и судовая команда попытались выбраться наружу, но, естественно, в этом не преуспели и подняли невообразимый гвалт. Однако очень скоро угомонились, когда вышедший на палубу Призрак сообщил им о себе и о том, что они уже давно являются его пленниками, а корабли и их содержимое – трофеями. Тишина, установившаяся под палубой, после такого известия наглядно показала, что имя князя «псам войны» известно.
– Что ты собираешься делать с нами, князь? – раздался снизу хриплый голос.
– Все будет зависеть от вас, воины, – сказал Призрак. – На самом деле я не такой кровожадный, как про меня говорят!
– Да? – раздался еще один голос, довольно ехидный. – А кто почти полгода назад вырезал сотню вольных наемников?
Атей ухмыльнулся и показал оборотням на створки люка:
– Открывайте. Элетра, – повернулся он к альвийке. – Луки к бою.
Девушка кивнула и с пятью своими воинами быстро поднялась на кормовую надстройку. Теперь вся палуба была у них как на ладони.
– Сейчас откроют люк, – сказал князь наемникам. – Я жду старших на палубе. И не делайте глупостей, если, конечно, не хотите закончить свой жизненный путь именно здесь.
С люка откатили бухты канатов, разрезали узлы, удерживающие створки, и медленно их подняли, открывая темный зев трюма, из которого тут же пахнуло запахом пота, стали и кожи. По сбитым доскам, что уходили во чрево корабля, медленно поднялись три воина. Двое из них были уже в возрасте, и в их темных волосах давно поселилась седина. Но вот назвать их стариками язык ни у кого не повернется. Мощные тела, облаченные пусть и не в новую, но очень добротную бронь. Суровые, хмурые лица с медным отливом (наверняка в предках были урукхаи), с отметинами старых шрамов и пристальные взгляды, в один миг оценившие обстановку на палубе.
Третий был полной их противоположностью: с черными как смоль волосами и такого же цвета глазами, невысокий и хлипкий на вид. Вот только плавность его движений выдавала в нем бойца и бойца не из последних. Атей даже успел подумать, что где-то уже видел похожего на него воина, когда с его рук в сторону князя метнулись тускло блеснувшие ножи, а сам наемник порскнул к борту. Один из ножей сбила своим клинком Катаюн, второй молниеносно выхватил из воздуха сам Призрак и, резко крутанувшись, гася его инерцию, послал вдогонку недавнему хозяину. Одновременно с этим гулко и дружно ударили по наручам альвов тетива луков, и шустрый воин с полудесятком смертоносных подарков в теле, изломанной куклой упал на палубу в паре шагов от борта.
Хмурая пара наемников только успела повернуть головы от мертвого тела в сторону Атея, а им в глаза уже снова смотрели жала альвийских стрел.
– Не надо, князь, – сказал один из воинов. – Мы честные вольные наемники, а этот хургов выкормыш, – он сплюнул в сторону борта, – бакир, наемный убийца из Ночной гильдии Резена.
– И много таких внизу? – спросил Призрак, сразу вспомнив противника урукхая на песке Арены, на которого был похож утыканный стрелами шустрик.
Ответа Атей дожидался довольно долго и, когда понял, что услышать его ему не суждено, покачав головой, продолжил. Но голос у него был уже совсем другой.
– Послушайте, – сказал он, и окружающие почувствовали, как пахнуло морозцем. – Я не собираюсь играть с вами в благородство. Мне проще скинуть вас обратно вниз, запечатать трюм, а потом пробить в днище дыру. Но у вас есть выбор. Кстати, – Призрак немного сбавил давление на наемников, – Гуго Зерцало в свое время этот выбор сделал и, как мне кажется, ни разу в этом не раскаялся.
Наемники, стоявшие на палубе, изумленно переглянулись, и в тот же момент внизу послышалась возня, перемежающаяся хеканьем, звоном клинков и короткими яростными криками. «Летучие мыши» и волки подобрались, часть альвов направили острия стрел в темный провал люка. Но как все стремительно началось, так же быстро и закончилось. Послышался последний стон умирающего разумного, и через миг на палубу сначала вылетели три больших ножа, а вслед им медленно показались головы их хозяев. Забрызганные кровью и, как оказалось, не только своей, они встали рядом со своими командирами и один из них произнес:
– Наш побратим жив?
– Гуго? – удивленно поднял брови Атей.
– Да, – кивнул еще один.
– Не просто жив, – улыбнулась Катаюн. – На его левом плече лежит «лапа Сая».
– Он «верный»? – изумился третий, но его тут же крепкой затрещиной заставил замолчать первый воин, видимо, старший из них.
– Кого знали из ночников – порешили. Твое слово, князь, – сказал он.
Оружие «псов войны» хранилось в закрытых сундуках. Таковы были правила на кораблях. При себе воины имели только кинжалы и ножи, поэтому Призрак приказал наемникам выходить на палубу, но перед этим выбрасывать свои острые железки. Вскоре вдоль одного из бортов выстроились семь десятков бойцов, а рядом с открытым люком выросла небольшая кучка железа.
– А эти? – кивнул Атей в сторону темноты трюма, откуда поблескивали глаза еще нескольких десятков разумных.
– Судовая команда, – ответил один из командиров.
Призрак кивнул и повернулся к одному из оборотней.
– Партат, проверь, все ли правильно поняли команду об оружии.
Волк кивнул и на глазах у всех перекинулся, отчего ряды наемников дружно выдохнули. Такого зрелища они еще не видели.
– Нияра, Нэрин, помогите брату. Кто ослушался – наказать.
– Совсем? – спросила одна из девушек, когда они направились за Партатом.
– Да, – кивнул князь. – Я не собираюсь дважды говорить об одном и том же.
Огромный волк дождался девушек, затем развернулся и в их сопровождении направился к замершим рядам воинам. Уже у третьего он оскалил клыки и утробно зарычал. Запах стали среди остального амбре ему было так же легко вычленить, как взять свежий след.
«Мышки» молниеносно выдернули из строя наемника. Пока одна сестра держала у его горла лезвие клинка, вторая пробежала своими пальчиками по его амуниции, быстро найдя хорошо спрятанный нож, который тут же и воткнула ему под подбородок. Еще через миг холодные воды Золотого приняли мертвое тело. Это был первый и последний «пес войны», который решил, что он хитрее других. После быстрой расправы хрупких девушек с крепким бойцом на палубу упало еще несколько ножей и пара кистеней. После быстрой расправы желания геройствовать больше ни у кого не оказалось.
А еще через час в воду опустились весла, корабль подошел к своему брату-близнецу, на котором сейчас командовал Палак, взял его на буксир, расправил единственный мокрый парус, который с трудом, но все же наполнился ветром, и взял курс на Оплот.
– Как прогулка, княже? – увидев улыбающегося князя, бодро выкрикнул Гаспар, который с двумя десятками «каменнолобых» лично встречал Атея у причала.
– Гноме, а у нас тюрьма есть? – вместо ответа спросил он, и Стойкий показал всем окружающим свою щербатую, но такую милую улыбку.
Глава 7
Оплот
Четыре десятицы – много это или мало? Однозначный ответ на это не сможет дать ни один разумный. Если рассматривать четыре десятка дней как какой-то временной отрезок существования и развития целого мира – это будет даже не миг. Единственным подходящим сравнением будет: капля в Безбрежном океане, который омывает восточные пределы Тивалены. Хотя и это сравнение будет далеко от реального.