– Фу, еле нашла, – тяжело дыша, произнесла она. – Бать, там посольства из Леса Темных Альвов, Королевства Сарем, а также гости из Даргаса – принцесса Ирена Светлая, маркиза Авлина Ноготок и ее мать герцогиня Джинил Строгая.
– Оп-па, – ошарашенно произнес Призрак. – Ничего себе! Хотя для этих двух посольств очень хороший наглядный пример того, что наше княжество не бандитский край. Княгиня Леса Изгоев здесь, сын правителя Морича… – он повернулся к Узелку. – Или его нет?
– Тут, куда он денется. Он же посол.
– Во-от! А тут еще и дочь и сестра короля Даргаса. Отлично, – потер он ладони.
– Боюсь, бать, не все так радужно, – поспешила развеять его растущее настроение Латиша. – Насколько я слышала, король Даргаса то ли уже мертв, то ли при смерти, а границу королевства перешли рузейцы.
– Приехали, – ошарашенно произнес Атей. – Что-то мне подсказывает, что нам не отвертеться от этой драки.
На лицо Призрака и еще нескольких разумных, что окружали его, набежала легкая тень. Они понимали, что каждая драка сопровождается кровью. И чем больше в драке участвует разумных, тем больше этой крови прольется. Воины задумчиво стали поглаживать рукояти своих клинков, как бы успокаивая их перед предстоящим пиршеством, где они вдоволь хлебнут теплой красной жидкости.
И вот эту тишину, в которую в задумчивости погрузились разумные, вдруг разрушил звонкий, задорный голос Птахи.
– Ну что, папка, – хитро улыбнулась она. – Пора всем показать, чьи в лесу шишки.
Глава 6
Великое княжество Сайшат. Столица
– Где моя жена? – стоя у открытого окна своего кабинета и по привычке заложив руки за спину, спросил Атей, ни к кому конкретно не обращаясь.
Хассаш уже почти скрылся за кромкой Золотого, но не до конца. Его последние лучи, разбиваясь о небольшую рябь, что на озере вызвал легкий ветерок, превратили поверхность воды в серебряное шевелящееся одеяло. Иногда поверхность этого одеяла вдруг разрывало тело какой-нибудь рыбины, которая вылетала высоко вверх, на мгновение замирала в самой верхней точке своего прыжка, словно стараясь увидеть, куда же уходит на ночь дневное светило, а потом плашмя плюхалось в воду, поднимая в воздух мириады искрящихся в последних лучах капель.
Князь, словно завороженный, смотрел на распростертые перед ним воды Золотого, будто пытаясь запомнить и сохранить эту картинку в своей памяти. Уже скоро небо затянут темные свинцовые тучи, из которых хлынет вниз сплошной поток воды. И такими же темными и холодными станут воды озера. Настолько темными (почти черными), что будет казаться, что под ними нет дна. Атей стоял неподвижно, лишь зрачки иногда дергались, реагируя на то или иное движение, замеченное им за окном.
– С принцессой, – с показной ленцой произнесла Катаюн. – Что-то Ирене совсем плохо стало. Там же и герцогиня с дочерью. Я слышала, даже «стрижа» послали за Лидаей.
– У нас больше некому помочь принцессе? – раздраженно спросил князь, резко отворачиваясь от окна. – Целый магистр Жизни в наличии есть, да и учеников у него не один десяток, а представителю правящей семьи соседнего государства помогает деревенская травница. Разгоню всех к хургам, – закипая от внезапно поднявшейся злости, прищурился Призрак.
– Не заводись, родитель, – совершенно спокойно отреагировала на это его личная «тень» и начала загибать пальцы лезвием небольшого стилета, которым до этого на этих самых пальчиках поправляла ноготки. – Во-первых, Аделиан сейчас показывает драугов послам из Темного Леса.
– Из Леса Темных Альвов, – непроизвольно поправил немного успокоившийся Атей.
– Да какая разница, – отмахнулась девушка. – Магистр сказал, что если те не превратились в таких же чудовищ, что и Дэльфир, то, возможно, мы получим хорошего союзника против владыки Светлого Леса. Как я поняла, то, что сотворил с мелиронами этот Осторожный, у альвов считается преступлением против их богини и всей их расы. Промашку дал Дэльфир, не оправдал свое второе имя.
– А вот это хорошо он придумал, – окончательно успокаиваясь, произнес князь, проходя к своему столу и усаживаясь в кресло. – Союзники против этого ублюдка нам не помешают.
– Во-вторых, – продолжила Ката, – Лидая, если ты еще не знал, тоже ученица Аделиана. Дар у нее не слишком сильный, как говорил сам Говорящий, зато опыта как знахаря хватит на десятерых магистров. Так что принцесса сейчас в надежных руках.
– И откуда ты все это знаешь? – хитро посмотрел на нее Атей.
– Нужно быть ближе к народу, – наставительно подняла она палец вверх, – именно так когда-то говорил мой родитель.
– Шут, – буркнул Призрак.
– Как мне известно, эту придворную должность обычно занимают мужчины, – быстро отреагировала на его слова девушка. – Да и само слово больше подходит мужчине, чем женщине.
– Язва, – покачал головой тот.
– А вот это да. Это про меня, – кивнула Катаюн.
– Хорошо, – пропустив мимо ушей последние ее слова, сказал Атей, – но хоть кто-то есть, кто меня введет в курс того, что творится сейчас на севере у нашего соседа?
– Аринт с Данаем должны скоро прийти. Их полусотня вернулась домой в полном составе, – вступил в разговор Палак, до этого наблюдавший за словесным словоблудием своей подруги и сюзерена. И буквально он произнес эти слова, как дверь в кабинет Призрака открылась, впуская внутрь названных личностей.
– Вот это у нас дом! – с порога восхищенно произнес Аринт.
Они еще ни разу не были в княжестве, оставаясь рядом с герцогиней Джинил Строгой в Даргасском Мегаре. Лишь знали по доходившим до них слухам, что их вождь развернулся в бывших герцогствах с размахом. Но то, что увидели, когда все же попали сюда, превзошло все их ожидания.
– Я рад, что вам всем понравилось, – губы Призрака тронула легкая улыбка.
– Понравилось? – вздернул брови вайрон. – Бать, да это, да это…
– Аринт, – стерев улыбку, произнес Атей, – потом будем вместе восхищаться. А сейчас выкладывай все, что знаешь о положении в Даргасе.
– Понял, – моментально став серьезным, ответил тот, но потом кивнул на своего друга и добавил: – Может, лучше Данай? Он языкастей меня.
– Дан? – перевел на него взгляд Призрак.
– С чего начинать? – тут же подобрался тот.
– Кратко о вашем сидении у подола герцогини, а потом последние новости.
– Так, – парень буквально пару мгновений собирался с мыслями, а потом, кивнув головой, начал говорить: – По поводу нашего сидения у подола. Задела, что мы сделали в Мегаре, хватило ровно на пару-тройку десятиц после того, как все наши вместе с княгиней покинули город. Первое время было еще ничего – спокойно. Народ будто и не заметил отъезда постояльцев Логова Сайшат. Но вот потом все согласно изречению, что ты однажды произнес: кот из дома – мыши в пляс. Словно и не вы́резали мы почти всю ночную гильдию Даргасского Мегара.
– Это, скорее всего, пришлые или местные, что раньше находились в самом низу, – внимательно слушая парня, произнес князь, – в преступном мире перестановки внутри системы происходят довольно быстро. Освободившееся место надолго пустым не останется. Как я и сказал перед этим, поднимаются наверх те, пределом мечтаний которых раньше было умыкнуть свежую булку с лотка зазевавшегося пекаря. Приходят пришлые, которых потеснили на предыдущем месте, например в соседнем Гронхеймском Мегаре. Или же те, кто старается расширить границы своего влияния. Киваю опять на соседа за рекой. Если ты говоришь, что все произошло довольно быстро, то главари ночных гильдий других городов просто бы не успели к этому переделу. Но продолжай. Это я так, отвлекся.
– Сначала ночники прощупывали почву, – кивнул Данай. – Осторожно, буквально по шажку. Но потом стали действовать все более дерзко. Пошел передел зон влияния, появились трупы. Герцогиня еще пыталась совладать с ситуацией. Ее люди ловили бандитов, она устраивала показательные казни, но как-то кардинально выправить ситуацию так и не смогла. Жизнь города стремительно скатывалась к тому состоянию, до которого она была в Мегаре, пока там не появились мы. Единственным районом, где оставалась относительно спокойная жизнь – это окрестности особняка герцогини. Мы с ее разрешения выходили ночью на свободную охоту, поэтому ночники обходили этот квартал стороной. Ну и на крепостных воротах и в ближайших окрестностях оставался приемлемый порядок. В самом же городе начался бедлам. Ночники резались друг с другом, резали жителей, обкладывали их данью. По-моему, стало еще хуже, чем было до нашего прихода.