Вот такие вот дела, – стал заканчивать свой рассказ маг. – Те малыши, что наши вайрон спасли с тонущего корабля, были заготовками драугов. И я сомневаюсь, что это была первая и последняя партия такого товара. А учитывая то, что драуги были уже замечены в двух разных местах, не стоит исключать того, что под свои замыслы Дэльфир изменил не один мелирон. И я боюсь, что дни Светлого Леса могут быть уже сочтены.
В этот момент магистр Жизни Аделиан Говорящий и сам не предполагал, как он был близок к истине со своими предположениями.
Будущий князь Светлого Леса, после того как его пинком под зад выпроводили из Имперской Академии, не оставил своих занятий запрещенной в государстве Криса Великого магией. Возвратившись в родной лес, он продолжил совершенствовать свое мастерство в этом направлении. И в конце концов достиг таких вершин в нем, что без особых проблем смог занять княжеский трон. Но, как и бывает с личностями, которые ради власти готовы пойти на все, Дэльфир не заметил, когда пересек ту границу, когда его творения стали угрожать всему живому вокруг. В том числе и их создателю. А когда заметил, стало уже поздно.
Небольшой изначально заповедник в глуши Светлого Леса, оцепленный многочисленными кордонами «лесных стражей», где Осторожный выращивал своих драугов, стал вдруг расширяться. А расширяясь, или уничтожал все живое, или поражал его свое скверной. Сил, чтобы сдержать наступление измененных мелиронов, у Дэльфира не было. Остаться – значит погибнуть. Именно поэтому он и затеял всю эту возню с заговорами, убийствами, подкупами и интригами. Ему нужно было не просто Междуречье. Все, кто внимательно следил за возней вокруг этих территорий и давно пришел к таким выводам, были правы лишь отчасти. Владыке Дэльфиру были нужны земли Иставы, Рузеи, части Гронхейма и Даргаса, чтобы возродить на нем погибающий Светлый Лес. И, как всегда и бывает, самую грязную работу (стравить между собой правителей этих стран) должны были сделать продажные аристократы, мечтающие урвать в возможной дележке свой сладкий кусок. Плюс получить за это хорошие барыши. А когда они все передерутся в кровь и ослабнут, тогда и придет он со своими драугами, чтобы окончательно утвердить свою власть. Ведь более совершенных, беспощадных и безжалостных воинов нет больше ни у кого. И пусть их не так уж и много, но и этого хватит для утверждения своей власти на новой территории. Ну а старую родину просто сжечь под корень, распахав ее потом под поля. А можно и не распахивать. Одно Пепелище уже есть, почему не быть и второму? Ко всему прочему будет большое пространство открытой земли между Новым Лесом, северными королевствами да Вольными баронствами на северо-западе. А то шастали постоянно под боком, а это раздражает.
Молодые мелироны в больших кадках уже давно отправлены в безопасное место, где их не сможет затронуть скверна. Они-то и будут теми ростками, что возродят новый Светлый Лес.
Примерно так рассуждал Дэльфир, не замечая или стараясь не замечать, что рядом с ним остается все меньше и меньше преданных альвов. Интриги – пожалуйста. Яд в вино, нож в спину, стрелу из-за угла в глаз – пожалуйста. Война? Да ради всех богов, если это пойдет на благо Леса. Но вот покуситься на мелироны, дары Праматери, – этого не могли понять даже те альвы, которые свою расу ставили над всеми другими. Боги ведь не прощают такого к себе отношения. Свернуть шею своему владыке? Так поздно – Лес-то умирает. Поэтому и потянулись тоненькие ручейки жителей Светлого Леса за его границы. Вот только куда идти, они не знали. Слишком много всего нехорошего они принесли во внешний мир, и он их не ждет с распростертыми объятиями. Но и оставаться нельзя, смерть уже обдала своим дыханием их родину.
– Что вы предлагаете, магистры? – после продолжительной паузы, в течение которой все переваривали тяжелый рассказ Аделиана, спросил Атей.
– Ваша светлость, – включился в разговор Ленард. – Нужно готовить военную экспедицию в Светлый Лес.
– Вы с ума сошли все здесь разом? – прошипел князь, и его глаза начали наливаться тьмой. – Мы только относительный порядок навели у себя в княжестве, а вы сейчас предлагаете через три государства тащиться на север? Мне всех в строй ставить? И баб тоже? Тогда уж сразу можно объявить свои земли ничейными, пусть приходят и селятся, кто ни попадя. Потому что если я уйду хотя бы с половиной легионов… а их у нас пока только четыре, если считать «Верных» – это я напоминаю тем, кто этого не знает или забыл, – обвел он всех пристальным взглядом горящих темным пламенем глаз. – И еще один, состоящий из откровенного мяса. Так вот, если я уйду с легионами – защищать княжество будет некому. Разве только бабам да детишкам несмышленым.
– Ну не такое уж и мясо там, – робко возразил Лайгор.
– Узелок, – перевёл на него свой взгляд Атей. – Я сейчас выйду отсюда, возьму полутысячу Последыша, которую ты хотел сменить, полсотни своих деток и разметаю все пять тысяч будущего Четвертого легиона. Веришь мне?
– Верю, – твердо посмотрел ему в глаза альв. – Но и ты пойми, БРАТ, – выделил он интонацией свое обращение, наверное, в первый раз среди посторонних. Если уж смешали кровь, значит, на правах пусть и младшего, но брата, он просто обязан все высказать максимально откровенно все, что думает по этому поводу. – Это не тот случай, когда нужно отмахнуться от проблемы. Возможно, Ленард и погорячился с высылкой военной экспедиции, но усиленную разведку послать надо непременно. И с ней должен пойти сам Аделиан. Он лучше всех сможет разобраться на месте с тем, что же на самом деле там творится. Закрывать же глаза на все это не следует. На кону не существование Светлого Леса. Да пропади он пропадом, есть еще и Лес Темных Альвов и изгоев. А мелироны уже все равно не вернуть к жизни. На кону, если верить магистру, существование всего живого в этой части Тивалены. И чем раньше мы вырежем нарыв, тем меньше будет рана, оставшаяся на теле этого многострадального мира.
Замолчал и, не отводя взгляда, остался стоять, чуть приподняв подбородок и расправив плечи, словно делая вызов.
– Не тресни от натуги, – улыбнулся Атей, из глаз которого тьма убралась так же стремительно, как и появилась в них. – А то потеряю родственника, а у меня их и так немного. Виолин убьет меня, – покачал он головой. – И тебя тоже, Узелок.
– Не убьет, – облегченно выдохнув, ответил тот. Вызов вызовом, но старшего братца (хоть годами никто и не думал меряться) он опасался. Чего стоил пробирающий до самого нутра вибрирующий голос Призрака, когда на того накатывала ярость. Между тем он продолжил: – Твоя жена альвийка. Да и тебе не стоит самому идти.
– Сам-то понял, что сказал? – усмехнулась Катаюн. – Чтобы родитель доверил это кому-то другому? Он всегда там, где он должен быть, Узелок.
– Она права, Лайгор, – закинув руки за спину и став прохаживаться вокруг столов с телами драугов, сказал князь. – Если необходимо идти в логово врага, где полно вот таких вот созданий, значит, пойдут лучшие. Даже не каждый вайрон или «мышка» сможет их быстро убить. А выдергивать лучших из легионов, чтобы сформировать отряд, я и сам не стану.
– Мой князь, – вдруг подал голос молчавший Артур. – Мы уже убивали этих созданий. Если вы решите, то пойдут все из нашего рода, кто уже может обращаться с клинком. Вместе пролитая кровь намного лучше скрепляет любую клятву, чем просто слова.
– Ненормальных в нашем доме прибыло, – восторженно произнесла Тахере. – И мне это нравится.
Князь, прикрыв глаза, покачал головой.
– Скоро сезон дождей, вы не забыли?
– А на что нам корыта Гема Ветерка? – улыбнулся Лайгор. – Как посуху пройдем почти до самых границ Светлого Леса.
– Красноречивые какие. Им одну проблему, они в ответ десяток способов, как этой проблемы избежать.
Еще раз обведя всех взглядом, князь вздохнул и сказал:
– Чего стоим? Поднимаемся наверх и начинаем планировать выход.
Но покинуть подвал одного из академических корпусов никто не успел. В него буквально вкатилась Латиша.