— А тебе он известен?

— Не узнаем, не проверив.

Он не хотел мне давать звонить, но сильно выбора у него не было, либо идти звать начальника караула, и в конце смены разбираться с ним и со мной, либо посмотреть, как меня отбреют на станции, если я не знаю внутреннего кода службы, в которую собрался звонить.

Офицер остановился рядом со мной, показывая на висящий на стене телефон.

— Прошу.

Прикрыв рукой диск, я покрутил его, набирая нужную комбинацию цифр, и почти сразу услышал знакомый строгий голос бессменного секретаря цесаревича.

— Приёмная его императорского высочества слушает.

— Анастасия Ивановна, добрый день, — сказал я в трубку, — могу я с Алексеем поговорить?

На той стороне настала длительная тишина. Потом с той стороны трубки закашлялись.

— Тихон? — она меня узнала, — мы вас как бы это помягче сказать, немножко похоронили.

— Тогда жаль, что я не смог присутствовать на отпевании, — притворно вздохнул я, — наверно говорили про меня много хороших слов.

Весь этот разговор я видел, как бледнеет и начинает потеть офицер, который меня сюда привёл. Меня не только не отбрили, а явно со мной разговаривали.

— Ты где сейчас? — поинтересовалась она, — я сейчас сама схожу к его императорскому высочеству. Думаю, другому человеку он не поверит. Такая новость.

— На проходной у Спасских ворот, — ответил я.

— Не вешай трубку, скоро вернусь, — предупредила меня она и потому как застучали эхом в трубке каблуки по мраморному полу я убедился в том, что она так и сделала.

На офицера без жалости нельзя было смотреть. Он ослабил воротник кителя, чтобы вдохнуть воздуха.

Ожидание почему-то затянулось, и я начал было переживать, как тут с другой стороны ворот, расслышался грохот, затем крики.

— Смирно!

И через минуту в помещение ворвался парень, одетый в парадный красно-белый китель с золотыми эполетами, но с непокрытой головой. Он быстрым, ищущим взглядом окинул взглядом помещение, заметил меня и бросился обниматься.

— Тихон! Живой! — он, не веря, крутил меня во все стороны, — но как? Князь Воронцов сказал, что ты погиб в Японии!

— Японцы подлечили, приняли беспризорника в клан, так что теперь я Реми Тонсу, Алексей, или ваше императорское высочество? Как правильно мне к тебе теперь обращаться?

Он показал кулак, на котором засияло чёрное кольцо, с потрескивающими грозовыми молниями по ободу — признак Магистра стихии воздуха, специализирующегося на электричестве.

— Я тебе назову высочеством!

— Понял, не дурак.

— Идём! Всё расскажешь, — он обнял меня за плечи и повёл за ворота, даже не посмотрев на потеющего офицера рядом с нами.

Анастасия Ивановна, увидев меня с цесаревичем, промокнула платочком уголок глаз.

— И правда живой, — улыбнулась она.

— Настя, нам перекусить и чаю, — бросил он в её сторону.

Женщина низко поклонилась и уже через пять минут в его рабочем кабинете три симпатичные молодые девушки убрали документы со стола и расставляли закуску.

— Рассказывай! Настя! Иди послушай, — крикнул он и когда секретарь аккуратно встала за его стулом, они стали слушать мой рассказ, который был очень короткий, поскольку я пересказал им всё, что со мной случилось, не указывая конечно подробных событий. Я рассказал даже о проведённом надо мной ритуале, поскольку изначально решил это сделать только в том случае, если он ко мне хорошо отнесётся при встрече. А уж то, что он сам прибежит на проходную, вообще превзошло все ожидания, так что скрывать что-то я не видел смысла. Так что они узнали, что меня обменяли на пленных, а также с помощью ритуала, который я не помнил, меня лишили дара и большей части памяти. Так я решил обезопасить себя от совместных воспоминаний, если такие вдруг начнутся. Закончил я тем, что сейчас учусь в школе, и начинаю находить прелесть в японской еде.

— Отец получается, всё знал, — Алексей потёр глаза, — знал и мне ничего не сказал!

— Думаю у императора были причины для этого, — дипломатично ответил я.

— А что ты? Какие планы на жизнь? Деньги нужны? — спросил он меня, перескочив с неудобной и опасной темы.

— У меня всё хорошо, — ничуть не соврал я, — просто так совпало, что мне неожиданно понадобилась твоя помощь, а поскольку я и так хотел сообщить тебе, что жив, то решил больше не откладывать это.

— Молодец! Правильно! — обрадовался он, — я в твоём распоряжении. Говори, что нужно!

— Согласие на магическую дуэль с одним из сыновей японского императора, которому ты недавно надрал жопку, — улыбнулся я, — он почему-то сильно обиделся на тебя за это, и жаждет реванша.

Услышав мои слова, его секретарь разулыбалась, сам же цесаревич громко расхохотался, хлопая рукой по столу.

— Было дело, было, — довольно заржал он, — я без проблем, только устрой всё сам пожалуйста. У меня нет времени на эту суету с церемониями.

— Мне нужно лишь твоё согласие, — я склонил в понимании голову.

— Насть, — он повернулся к тридцатипятилетней женщине, и та поклонившись, ненадолго вышла, вернувшись уже с готовым документом.

Он активировал своё кольцо чакры и приложил его на секунду к бумаге, где тут же отобразилась его копия, с навсегда застывшими молниями. Такой оттиск было ничем не подделать.

— И всё? — он протянул мне бумагу, которую я прочитал, приняв с благодарностью папку от Анастасии Ивановны, — деньги?

— У меня всё есть, не переживай, — я развёл руками, — не все японцы оказались говнюками.

— Слушай, ну хотя бы пообещай, что на мой день рождения ты придёшь, — он внимательно посмотрел на меня, — я к этому времени постараюсь разобраться в рассказанной тобой истории.

— Оно же через два месяца? — я усиленно поморщил лоб, — двадцать пятого?

— Фух, не всю память тебе япошки отшибли, — довольно улыбнулся он.

— Хорошо, спасибо Алексей за помощь, — я поднялся с места и протянул ему руку, — ты правда здорово мне помог.

— Пустяки, — он недовольно отмахнулся, — возьми телефон Насти, чтобы сразу набрать ей, когда прибудешь в Москву следующий раз.

— Это было бы здорово, — я посмотрел на женщину, которая протянула мне свою визитку.

Я запомнил цифры и вернул ей карточку со словами.

— Чем меньше при мне информации, тем лучше.

— Ты стал осторожен, — его глаза расширились, — хотя что тут удивительного, если лишился дара.

— Спасибо ещё раз, вам обоим, — я склонил голову.

— Тихон! — прикрикнул цесаревич и встав, лично проводил меня до двери своего кабинета, обняв напоследок и прошептав.

— Приходи, я правда буду рад тебя видеть.

Я кивнул и попрощался с Анастасией Ивановной, выписавшей мне пропуск для выхода из Кремля.

Вернувшись на такси обратно в аэропорт, лишь заехав в одно место по дороге, я прошёл к порталу. Тот с громким хлопком раскрылся, и я шагнул обратно, попадая уже к японским стражам границы.

— Можно посмотреть ваши вещи, — вежливо обратился ко мне один из них, когда я спустился с портальной площадки.

Я переложил торт в другую руку, а папку раскрыл, не отдавая им её в руки. Документ был составлен на русском, но это было и неважно, от печати цесаревича наверняка веяло такой силой, что оба одарённых тут же её узнали.

— Проходите господин, — низко поклонились тут же оба.

Ещё одно такси до школы, где я легко перепрыгнул через закрытые ворота, и поднялся в секретариат.

— Доброе утро мисс Джонсон, — поздоровался с женщиной.

— Доброе утро Реми, — улыбнулась она мне, — почему не на уроках?

— Был по делам в Москве, — улыбнулся я, словно делаю это каждый день, и подняв вверх руку с картонной коробкой, поставил её перед ней на стойку, — птичка на хвостике принесла мне новость, что вы любите «Императорский».

Она ахнула, потянула за завязку и увидела торт, который я купил всего час назад.

— Реми! — она пальчиком прикоснулась к шоколадной поверхности, а затем демонстративно пососала его, прикрывая глаза, — это определённо он, причём наисвежайший!